В комнате сделалось очень тихо.
После долгого молчания Дуань Байюэ резко прикрикнул:
– Вон!!!
Что значит «вон»?! Дуань Яо всё никак не мог избавиться от овладевшего им трепета и прийти в себя.
Возможно, из-за того, что оба они смотрели друг на друга слишком уж ярко сверкающими глазами, Дуань Байюэ почувствовал себя как на иголках. Он резко встряхнул рукавами и устремился к двери.
Дуань Яо отчаянно вцепился в него сзади.
У Дуань Байюэ вздулись вены на лбу.
– Кто это? – не унимался Дуань Яо.
У Дуань Байюэ разболелась голова. Он и сам не понимал, как он мог допустить такую дурацкую ошибку.
– А я-то думал, почему тебя так заботит происходящее во дворце… – Дуань Яо пронзило осознанием правды. Раньше он считал, что его старший брат хочет сделаться императором, но, оказывается, его действиям была другая причина? Немного поразмыслив, Дуань Яо добавил: – Но ведь нрав у тебя такой, что, кто б тебе ни нравился и где бы этот человек ни был – во дворце ли, или даже в обители бессмертных на острове Пэнлай[2] – ты, пожалуй, отправился бы к нему. Отчего же теперь ты сдерживаешься?
Дуань Байюэ лишился дара речи. На самом деле ему вовсе не хотелось ничего объяснять.
Дуань Яо испуганно промолвил:
– Неужели ты положил глаз на императрицу?
Дуань Байюэ:
– ...
– Да нет, я никогда не слышал, чтобы в царстве Чу была императрица… – запоздало понял Дуань Яо.
Дуань Байюэ сжал кулаки.
Дуань Яо осторожно отступил на пару шагов и сказал:
– Ладно-ладно, не буду больше спрашивать.
Дуань Байюэ холодно хмыкнул и широким чеканным шагом вышел из комнаты.
Дуань Яо же продолжил размышлять. Неудивительно, что слух, будто император Чу покинул дворец, испортил Дуань Байюэ настроение, ведь наверняка он забрал с собой его сердечного друга!
Приехать за тридевять земель, но так и не увидеться – конечно, будешь тут убит горем...
Спустя несколько дней недоумение овладело даже Дуань Нянем: что произошло между князем и княжичем за это время? Почему они даже не едят за одним столом?
Ну, зато и перебранок их больше не слышно – тоже хорошо.
На четвёртый месяц года Цзяннань заливали непрерывные дожди. Виды природы были всё ещё прекрасны – только слякоть вызывала досаду. В полночный час в горной глуши, покрытой изумрудной зеленью, сидел юноша с плетёным коробом на спине. Он зевал, подпирая голову обеими руками, и ждал, пока закончится дождь, чтобы продолжить сбор лекарственных трав. Светлокожий, с тонкими чертами лица – с первого взгляда можно было понять, что парень этот – обладатель безупречного нрава учёного человека.
– Ай-яй… – раздался вздох у него из-за спины. Прежде безмолвный горный лес начал казаться несколько пугающим.
Юноша вздрогнул от страха. Обернувшись, он увидел неизвестно когда объявившегося старика, одетого в лохмотья и похожего на попрошайку.
– Ай-яй… Ой-ёй… – Заметив, что юноша повернулся к нему, старик принялся корчить всё более страдальческое лицо. – Помогите...
Призрак это или человек?.. Парень встал, вытащил из-за пазухи палочку персикового дерева, пропитанную пёсьей кровью, и ткнул ей старика.
Старик:
– ...
Его облик не изменился!.. Юноша убрал палочку обратно, ощупал старика сверху донизу и, поняв, что на его теле нет повреждений, тут же оттащил его укрыться от дождя.
– Господин, вы лекарь? – спросил старик.
– Ага, – Е Цзинь растолок только что собранные травы в кашицу.
Старик тут же просительно протянул руку.
Е Цзинь, однако, смазал получившейся пастой собственное запястье.
Старик:
– ...
«Ты что, не хочешь лечить мои раны?!»
– Эти растения ядовиты, я должен проверить их свойства. – Е Цзинь достал из-за ворота халата пузырёк с лекарством и помог старику обработать раны. – Вы, верно, бежали сюда из голодного края?
– Да, так и есть! – кивнул старик. – Господин, вы воистину добры!
Е Цзинь перевязал его раны.
Старик в ужасе замер, а его лицо исказила боль.
– Вот что значит «не привык к врачеванию»… – Ему казалось, что его рука сейчас переломится надвое.
– Ты смеешь говорить, что я неопытный лекарь?! – При этих словах Е Цзиня захлестнули одновременно тревога и ярость.
Его крик застал врасплох старика, у которого от гневного крика разболелась голова. Лишь через какое-то время он смог выдавить:
– Да опытный вы, опытный! Прям-таки великий Хуа То, вернувшийся в мир людей[3]!
Е Цзинь хмыкнул, достал из-за пазухи лепёшку и дал её старику.
– Перекусите пока и подождите, когда я закончу собирать травы. А потом я отведу вас в городской дом призрения.
Старик благодарно кивнул. Глядя, как юноша встаёт и отряхивается от пыли, он заметил свешивавшуюся с его пояса подвеску из светло-зелёного нефрита, выполненную в виде кленового листа, на которой был начертан знак «Цзинь»[4].
Так на самом деле это был прославленный лучший целитель мира совершенствующихся!.. Поглаживая подбородок, старик с любопытством следил за удаляющейся фигурой.
На отвесной скале рос маленький пучок тёмно-красных соцветий. Е Цзинь несколько раз попытался сорвать его, но так и не смог. Конечно, он неплохо владел гунфу[5] и цингун[6], однако скала после дождя была столь скользкой, что он не осмелился проявить легкомыслие и в итоге ему больше ничего не оставалось, кроме как с досадой отказаться от своих попыток. Снова закинув свой короб за спину, Е Цзинь вернулся под навес и помог старику спуститься с горы.
У подножия гор раскинулся весьма большой город, где было несколько домов призрения. Поскольку проживавшие в этих заведениях старики были брошены своими детьми и страдали от застарелых недугов, Е Цзинь частенько сам осматривал и лечил их, когда бывал в окрестностях города с целью собрать целебные травы – и потому управляющие приютов относились к нему с большим почтением. Увидев, что он привёл старика, они без лишних слов приняли новоприбывшего, а также приготовили ему постель и мясной суп, сказав, что это поможет укрепить здоровье.
Препоручив старика управляющим, Е Цзинь решил больше не беспокоиться об этом деле и, встряхнув рукавами, отправился домой. На этот раз ему придётся прожить здесь по меньшей мере несколько месяцев, пока в горах не зацветёт индийская астра – лишь набрав достаточно, он сможет вернуться в долину врачевателей Цюнхуа.
– Брат… – В столице Дуань Яо осторожно постучал в двери читальни.
– Чего тебе? – раздался глубокий голос Дуань Байюэ.
– Я больше не буду спрашивать тебя о делах во дворце… – Чтобы не быть битым, Дуань Яо сперва заявил о своих намерениях и лишь потом толчком распахнул дверь.
Дуань Байюэ:
– ...
– Есть пара дел, – показал Дуань Яо на пальцах. – Я расскажу и сразу уйду. Во-первых, наставник снова вернулся к жизни.
Дуань Байюэ потёр виски.
– Только на этот раз он не пошёл в княжеский терем. Никто не знает, куда он направился, – сказал Дуань Яо. – Тётушка уже послала людей на его поиски. Она велит нам быть осторожнее.
– А что второе? – спросил Дуань Байюэ.
– Поместье Лю, за которым ты велел мне следить, в последние дни украшено фонарями и флагами; говорят, Лю Гун собирается праздновать день рождения, – ответил Дуань Яо. – Там и вправду слишком много самых разных людей, в читальне почти всегда кто-то да переговаривается. Что бы он ни предпринял, подготовиться будет сложно.
– Он действительно затеял всё это лишь в честь дня рождения? – спросил Дуань Байюэ.
– Кто б знал! – с негодованием воскликнул Дуань Яо. – Он тот ещё старый лис: порой обсуждает важные дела в опере, когда кругом полно людей, все скрипят и бормочут – ничего невозможно разобрать!
– Если бы он не обладал определёнными навыками, разве осмелился бы посягнуть на престол? – улыбнулся Дуань Байюэ. – Тебе правда не удалось ничего узнать?
– Что ты хочешь сделать?.. – насторожился Дуань Яо.
Дуань Байюэ смерил его взглядом.
– В городе есть весёлый квартал под названием «Терем "Жаньюэ"». Тамошнего управляющего зовут Гу Юньчуань.
«Только не говори, что дело в твоём любезном друге...» – подумал Дуань Яо.
– У Лю Гуна есть сын по имени Лю Фудэ; он частый гость в тереме «Жаньюэ», – сказал Дуань Байюэ. – С твоей-то внешностью стоит лишь принарядиться – и сможешь с ним встретиться.
Его слова поразили Дуань Яо, словно удар молнии:
– Ты смеешь просить меня торговать своим телом?! – Побоялся бы, что родители восстанут из могил забрать его с собой!..
– Как можно торговать телом в столь изящном месте? – покачал головой Дуань Байюэ. – Самое большее, тебе придётся спеть песенку, ещё и серебра за это заработаешь. – Эта речь не только звучала безобидно, но и высвечивала выгоду.
Дуань Яо очень сильно захотелось окунуть старшего брата головой в горшок с пятью ядовитыми тварями[7].
– Дело уже решённое, – сказал Дуань Байюэ.
Дуань Яо:
– ...
– Что-то ещё? – спросил Дуань Байюэ.
– Да. – Дуань Яо решительно сел на стол напротив него. – Положим, род Лю и правда задумал что-то недоброе – но ведь они выступают против императора Чу; это никакого отношения к Синани не имеет. Зачем ты в это лезешь?
– А я люблю совать нос, куда не просят, – ответил Дуань Байюэ.
У Дуань Яо в зобу дыханье спёрло от такого ответа.
– Успех в этом деле принесёт нам большую пользу, – продолжил искушать его Дуань Байюэ.
– Какую именно? – Дуань Яо попался на крючок.
– Я научу тебя постижению «Сутры сердца». – Дуань Байюэ погладил его по голове.
– Ну я так и знал, что наставник тайно передал эти знания тебе! – вознегодовал Дуань Яо.
«Ну нельзя же быть таким пристрастным!.. Всякий раз, как этот мертвец возвращается к жизни, его могилу закапываю именно я!»
– Постижение «Сутры сердца»? – спросил Е Цзинь, сушивший лечебные травы в маленьком посёлке в Цзяннани. – Я не стану этому учиться.
– Господин, сейчас вы отказываетесь, но после, боюсь, пожалеете об этом, – продолжал увещевания старик. Он назвался Бай Лайцаем, в своих странствиях пришедшим сюда из Синани. Откормившись и вылечившись в доме призрения, он стал частенько приходить в усадьбу Е Цзиня и, более того, заявил, что владеет редкой книгой о боевых искусствах – очень хорошей, каждый хотел бы такую!
– Я не питаю страсти к боевым искусствам. – Е Цзинь присел выпить чаю.
– Если мужчина не занимается военным делом, как же он будет защищать своих любимых? – настойчиво убеждал его старик.
Е Цзинь даже не предполагал, что спас такого прилипалу. Покажи он свой обычный нрав, давно бы уже взял метлу да выгнал этого человека. Но ничего поделать было нельзя, ведь в этот раз его собеседником являлся немощный седовласый старик, которому на вид можно было дать не меньше семидесяти, а то и восьмидесяти лет, – непочтительно было бы давать волю рукам. Так что теперь оставалось только пропускать советы мимо ушей да подавлять гнев и раздражение.
Видя, что он твёрдо продолжает отказываться, старик взял потрёпанную книгу и, не прекращая вздыхать, залился слезами.
– Ладно-ладно, я буду учиться! – Увидев всё это, Е Цзинь пожалел его. – Большое вам спасибо, – добавил он.
Старик тут же просиял, сунул ему в руки «Постижение "Сутры сердца"», взял с тарелки кусочек лакомства и с довольной ухмылкой направился обратно в дом призрения.
Книга в руках Е Цзиня мало того, что была засалена и потрёпана, так ещё и провоняла кислятиной. Он насилу удержался от того, чтобы выкинуть её. Оторвав кусок бумаги от лечебного предписания, чтобы использовать в качестве закладки, Е Цзинь открыл книгу и пробежался глазами по первой странице. Эта «Сутра сердца» должна была увеличивать духовную силу изучавшего её, однако, вероятно, несла с собой лишь зло...
Захлопнув потрёпанную книгу с громким «бах!», Е Цзинь решил больше никогда её не открывать.
Закаление сил духовных, что может привести к истощению жизненных сил и мужского начала[8] – что это за дрянной навык?!
Ещё неизвестно, вдруг лишь один взгляд на сутру может повлиять на человека?
Знал бы заранее, привёз бы с собой с Юга листья помело да омылся бы с ними, чтобы избавиться от скверны.
Сгущались вечерние сумерки, и по обеим сторонам Великого канала зажглись искорки отдалённых огней. Чу Юань сидел на палубе, завернувшись в плащ и рассеянно глядел вдаль.
– Государь… – К нему подошёл Шэнь Цяньфань. – Только что получили тайное донесение из дворца. В столице пребывает удельный князь Синани. Он остановился в изящном квартале.
Чу Юань кивнул. Казалось, новость его совсем не удивила.
– Вам правда это так безразлично? – нерешительно спросил Шэнь Цяньфань.
– Разве можно этому попустительствовать? – улыбнулся Чу Юань. – Будь нам по-настоящему всё равно, разве позволили бы мы его людям свободно приходить во дворец и уходить, когда вздумается?
– Но на этот раз дело очень важное, оно касается рода Лю, – сказал Шэнь Цяньфань. – Боюсь, малейшая неосторожность раскроет наши замыслы и спугнёт противника.
Столько лет усердной подготовки, чтобы в один прекрасный день всё загубить? Неужто в самом деле стоило поручать столь великое дело… князю Синани?
– Мы всё продумали. Генерал, вам не стоит тревожиться. – Чу Юань похлопал его по плечу. – Ежели он не справится, ещё не поздно будет и нашим людям вступить в игру.